Несуществующий

Когда я разговаривала с ним, его голос был спокойный, как волны, которые ласкают сушу, не забирая ни одну песчинку с собой. Несмотря на это, было очевидно, что это были мутные воды, которые делали невозможным существование органической жизни, ну принадлежащей океану с абиссальной глубиной. Может и поэтому там точно должна была быть жизнь. Мое средство передвижения было любознательность, а мой противник страх, страх погружения в эти мрачные воды, которой мог бы заставить его броситься в бегство, и может, потерять саму себя. Но я точно знала, что я не могу себе позволить потерять его навсегда. 

Именно все было так, дни превратились в страницы дневника, которые я бесшумно перелистывала, пока мое чувство, что он находиться по ту сторону, становилось только сильнее. Я окончательно понимала, что априори некто туда не имел доступ кроме его самого. Это был полностью осознанный выбор.

Любовница смерти

Горячий воздух обжигает мои раны. Я бегу по коридору ну я только слышу твои шаги. Я знаю это твои шаги. Я так хотела бы и дальше наблюдать за вялым падением снежинок обреченные на суицид пока в наших головах играет та, только знакомая нам мелодия. Я готова на все чтобы не умереть в твоих руках, оглохнуть от шума машин до полного истечение крови на глазах прохожих. Ну я все равно умираю в твоих руках. И вдруг холод, ядовитый холод заброшенных домов пропитанный просто поразительным уютом. Откуда-то раздается хрупкий но звонкий голос... И все поглощает свет.

Они

Дождь властвовал над городом, как будто притяжение земли становилась сильнее c каждой минутой.

Они шли по скользким улицам и сомнения захлестывали их души. Сломанные судьбы и одна слеза. Над их головами - грозные тучи, в их головах - статические штормы. И вдруг она растопила лёд и закричала, как будто каждая капля дождя внезапно превратилась в спирт, прижигающий ее не телесные раны. Он сжал зубы и его очертания лица резко напряглись, он стал сильнее сжимать ее руку. Сдаться не было в его планах.

Переулки и не мелочи в карманах для дешёвой пачки сигарет. Звук дождя, объединенный с их шагами, создавал симфонию, пока истерия пропитывала ночной воздух. Ее черный карандаш для глаз окрашивал ее слезы, выдавая их истинную натуру. Она стрельнула сигарету у прохожего. Он продолжал сдерживать свою ярость, пока дым рисовал элегантные изгибы.

Дождь падал все сильнее, как будто настойчиво пытался скрыть ее слезы, как будто пытался смыть прошлое.

Рабыня блаженства

Темнеет в мире спокойствия и рассветает в мире спектакля. Ночь властвует сладко над Нью-Йорком. Центр в потоках света, но один переулок полностью в темноте. Если посмотреть вверх, можно увидеть занавеску, которая пытается вырваться как душа окрыленная ветром. А может это окно в другой мир? Наша любопытность проскальзывает с лунным цветом вовнутрь. Тишина. Темнота. Она в очередной раз проснулась в жизни, которая ей давно не принадлежит. Это странное место, где воздух имеет вкус пыли и дыма, который отлетает от ее сигареты как листья календаря, унесенные в пустоту на скорости света. Вдруг тишина раскололась. Она включила свет, бессилен перед мраком ее жизни. Она вновь упадет в бездну ядовитых ощущений, от которых трескается ее существования. Сны из пепла оживают в кокаине на ночном столики, мессия, который поддерживает ее на этой дороги помех и медленно уничтожает, так же как и лава поглощает гордость скалы. Ее имя, единственное что ничего и некто не смог у нее отобрать, не смотря на сногсшибательные повороты судьбы. Мелиса открывает шкаф и лениво нащупывает одежду или просто ищет саму себя. Наконец-то у нее все готово: кофта на лямках, мини-юбка, сапожки и большая сила воли, но в глубине своей души она осознает, что ее сопротивление это всего лишь предлог для испытания блаженства в ее поражение. Она накладывает макияж на свое безразличное выражение лица и тайно вспоминает, что еще вчера она была девчонкой, которая как и все хотела войти в мир Нью-Йорка через большую дверь. Мелисса только смогла каждую ночь входить через старую дверь заведения, где нет нетерпеливых камер, чтобы запечатлеть ее сногсшибательный выход в наряде, купленном на последнем показе мод, только наглые взгляды, которые агрессивна, раздевают ее тело как коршун добычу.

Она не торопливо закрывает дверь квартиры, еще одну ночь без слез оставляет свою совесть по ту сторону замка. Мелисса начинает спускаться по лестнице, каждая ступенька это вопрос без ответа и повод возвращаться назад. Эхо каждого шага в этом мрачным подъезди, в ее голове превращается в одну фразу: ей всего лишь надо выдержать еще одну ночь не зная, если она вернется назад. Ступеньки кажутся бесконечными, и наконец-то последняя ступенька. Она остановилась и вздохнула. Резким движением, Мелисса открывает дверь и темнота, как разведенная черная краска, плавно ложится на ее вены, подчеркнуты героиновой зависимости. Ночь, это тяжелый занавес, который меланхолично закрывается, чтобы скрыть очевидную правду. Она зажигает еще одну сигарету, и ее скользящий взгляд теряется в изгибах дыма, которые так вяло, рисуются во влажном воздухе под звуком ее каблуков по освещенным улицам Ню Йорка, город который никогда не спит. Всего лишь еще одна ночь не зная, если она вернется назад.